ругаться! Ты же у меня всегда была хорошей девочкой, а сейчас ведешь себя как маленькая наглая стерва!

Услышав слова Марка, я вспыхнула от злости. Еще бы, этот гад сейчас находился в безопасном месте вместе с дочерью и любовницей, а я должна была выживать в мире монстров. И он еще смел мне что-то говорить!

— И во-вторых, — продолжил мой любимый муженек, словно специально не замечая, как сильно я разозлилась, — ну почему же не вожусь. С тобой, например, девять лет прожил! А что, среди этого зоопарка ты очень даже выделялась. Единственный светлый человечек среди толпы богатых старикашек, возомнивших себя властелинами Земли и их шлюх! И сейчас я заперт с ними! Ты себе даже представить не можешь, как они меня достали! Убил бы всех! Но об этом потом… Женя, как же я скучаю по тебе, малышка! Когда ты вернешься домой?

— Как только скажешь координаты убежища! Но ты ведь так просто мне их не дашь?

— Прости, но не могу. Сначала тебе нужно достать папку.

— Да зачем она тебе вообще сдалась! Что ты собрался с ней делать?

— А вот это не твоего ума дело! Твоя задача — найти и отдать ее мне. А я со своей стороны могу помочь тебе в твоем нелегком деле! Я даже подходящего союзника тебе нашел!

— И кого же?

— О, скоро узнаешь. Только, пожалуйста, как увидишь его, не стреляй сразу.

Марк засмеялся, а мне стало не по себе. Кого он мог прислать мне на подмогу? Каких-нибудь очередных моральных уродов? Или случайных бедолаг, которые понятия не имели, с кем связались и что ждет их впереди?

В душе поселился непонятный страх и безнадега. А еще тоска. Мне очень не хватало Лекса, а еще я сильно скучала по дочери. Как же мне хотелось ее снова увидеть и обнять! Но она была далеко, и узнать хоть что-то о ней я могла только через мужа. Поэтому, с трудом подавив неприязнь, я тихо спросила:

— Марк, как там Аня? С ней все хорошо? Она… Она спрашивает обо мне? Хотя бы иногда?

— О, она очень скучает! И кстати, частенько наблюдает за тобой! Ей очень не понравилось, что ты ушла с Ильей от этого… старикашки. Она почему-то симпатизирует ему.

— Аня? Она смотрит?

— О да! Тут многие развлекаются тем, что наблюдают за выжившими. Их немало. Пока. Живут в разных частях света, пытаются бороться с монстрами. Наши даже ставки делают, кого убьют первым. А что, тут довольно скучно, а тут такое шоу!

— Вы… Да вы просто звери! Хуже монстров! Как вы можете…

— Ой, не надо читать мне мораль! Я сам не в восторге от такого соседства! Эти идиоты устроили себе тут рай. Разленились до невозможности. У них нет цели, нет стремлений, они не борются с системой и не отстаивают свои интересы. Деградируют на глазах! Отожрались так, что в дверь еле пролазят. Все, и мужчины, и женщины. А что, новых людей здесь нет и не предвидится, все равны между собой, так что бороться за власть не нужно, остается только фигней страдать. Нет, сначала кое-кто пытался интриги плести, но вот только какой в этом толк? Только срач разводить. Остается лишь женами меняться и любовницами. Но и тут проблема. Еще до апокалипсиса так или иначе все со всеми… были.

Марк мерзко усмехнулся, а меня передернуло от отвращения. Я не знала людей, спрятавшихся от всего мира в подземном убежище, но уже заочно их ненавидела. Многие из них знали о надвигающейся катастрофе, но даже не пытались предупредить других. И теперь они наблюдали, как мы трепыхаемся, пытаясь не умереть, а некоторые из них еще и ставки делали! Вот только, как я поняла, деньги в подземном городе больше ничего не стояли, так что же было на кону?

В голову полезли мысли одна другой страшнее. Что могли поставить люди, для которых ничего в этом мире не имело ценности, у которых все было? И еще слова Марка об обмене не давали покоя… Всех этих людей, избалованных, не знающих ни в чем отказа, привыкших смотреть на других свысока, заперли в замкнутом пространстве глубоко под землей, и теперь им некуда было стремиться, не за что бороться. Вот только хищные инстинкты и жажда господства над другими так просто не исчезают. А что будет, если кучку голодных шакалов закроют в одной комнате?

От этой мысли у меня по спине побежали мурашки. Я с трудом могла представить, что же на самом деле творится в подземном убежище, но меня жутко пугала перспектива оказаться в окружении сотен людей, подобных Марку и Ворону. А ведь мне предстояло остаться с ними навсегда!

“Аня, там Аня! — попыталась я себя успокоить. — Да и наверняка в подземном городе есть нормальные жители! Женщины, дети, прислуга, наконец! Не все же моральные уроды!”

Мне вспомнились обитатели гарнизона. Я так привыкла к простой жизни, к обычным людям, которые не будут косо смотреть на тебя, если ты одет не по последней моде, с кем ты можешь поговорить по душам, и кто не будет пытаться воткнуть тебе нож в спину ради очередного завода или пары сотен голосов избирателей.

Я не хотела в подземный город. Не хотела к Марку. И я очень не хотела, чтобы Аня осталась там. Для меня было слишком очевидно, что рано или поздно эти люди сделают из нее монстра, такого же, как они сами. И я ничего не смогу с этим поделать.

“Но зато она будет жить! — тут же услышала я внутренний голос. — А здесь… Сколько протянет гарнизон, прежде чем монстры прорвут оборону? Сколько нам осталось?”

— Эй, малышка, ты там уснула, что ли? — вывел меня из задумчивости Марк, а потом я услышала голос, выбивший все мысли из моей головы и заставивший сердце биться чаще.

— Мама!

— Аня! Дочка, это правда ты? — невольно выкрикнула я, чувствуя, как по щекам побежали слезы. — Ты как, малышка?

— У меня все нормально! Тут здорово! Я помогаю папе. Вот только люди здесь не все хорошие. Есть самые настоящие твари! Но я теперь знаю, как с ними бороться! Главное — не давать себя в обиду. Они должны знать свое место! Вчера я одной дуре ее показала! Ее вопли полгорода слышало!

— Аня, что ты сделала?

— Не переживай, мама!